Отправлено: 22.10.11 13:27. Заголовок: Adios

Название эпизода: Adios

время: 25.12.2014, около часа ночи


• место действия: Бар "NOIR"
  
  участники: Shay Moyer vs. Stefan Moury
  
  сюжет: Эта ночь возможно станет одной из самых длинных в их жизни. Мужчина и женщина, знакомые заочно и никогда не встречавшиеся до этого дня.
  Что если она встретит на лестнице кого-то кого ожидала увидеть меньше всего? Что если он будет единственным, кто сможет помочь? И как быть если ситуация повернётся обратной стороной и хорошенько встряхнув игроков поменяет клетки местами?

 Отправлено: 25.10.11 23:06. Заголовок: Внешний вид: click h..

Скрытый текст

Внешний вид: click here мотоцикл Моральное и физическое состояние: отличное

После работы она имела обыкновение возвращаться домой и тратить своё время на приготовление ужина. Она смешивала приправы, подолгу отваривала дорогие макароны и поджаривала до душистой корочки кусочки мяса, мелко нарезая кинзу и базилик только что вынутые из холодильника, вдыхала ароматы и наслаждалась своим собственным способом избежать стрессов. В душной квартирке, куда редко долетали звуки, кишащей в городе жизни, Шай чувствовала себя уютно только за закрытыми на несколько замков дверьми. Ещё одна странность, которую она впитала вместе с молоком матери, которая вечно твердила о безопасности.
Взяв из морозильника банку пива, девушка села на стул возле окна и распахнула пластиковые створки. Холодный воздух мигом окутал помещение, смешивая свою морозную свежесть с горячими запахами кухни. Глоток холодного пива придавал уверенности, и ужин в половину одиннадцатого вечера переставал казаться такой дикостью.
Её смена заканчивалась в девять и, сдав ключи от кассы и погреба своей сменщице, нескладной девушке то ли готу, то ли кому-то ещё Шай возвращалась домой. Каждый раз в одно и то же время, чем заслуживала смешки от коллег и странные взгляды посетителей, знавших о такой привычке. Ей было жизненно важно оказаться в уюте собственной квартиры именно к десяти вечера, ни минутой позже. Дорога, занимавшая в лучшие времена и полчаса, удивительно растягивалась к зиме и вот уже до сих пор не прошипованые шины мотоцикла, теряли скорость на обындевевшем асфальте.
В холле зазвонил телефон, пришлось отставить пиво и идти в темноту не горевших ламп. Потом была лекция на несколько минут от Ивон, так и не привыкшей к работе дочери. И почему-то из уст матери слова «ты опять этим занималась?» звучали как признание того, что она была по меньше мере одной из шлюх, что торгуют своим телом на перекрёстке трёх городов, а не обычной официанткой в неплохом баре. Не худшем из тех, где она могла бы найти работу. Ивон ещё долго спрашивала об Адель, с которой Шай не виделась уже больше месяца и устало цокала в трубку о том, как редко видит Ричмонда и какое это наказание пробки перед Новым годом. Дочери оставалось лишь помалкивать и изредка вставлять словечко, чтобы мама слишком рано не решила, что ей неинтересно. Что в сущности было делом неизбежным. Ещё одна причина, как можно реже видеться с родными. В уюте собственного вакуума завсегда теплее и есть, чем перекусить.
Ровно в половине двенадцатого Мойер закончила разбирать, приготовленную еду по контейнерам, заставляя пустой холодильник. Одним быстрым глотком допила потрескивавшее ещё в банке пиво и, схватив с полки у двери, ключи, выскочила из дома.
Её желание пробежаться было таким же естественным, каким оно бывает у людей, привыкших к физической нагрузке, однако далеко не всем им, чтобы утолить эту потребность приходилось выезжать загород. Впрочем, она не жаловалась.
Холодный ветер бил в лицо наотмашь, и даже сквозь уже знавший виды шлем проникал тот хвалёный холод, которого все почему-то ждут от зимы. Детройт в этом плане был на удивление постоянен. Он жаловал горожан ледяными зимами с насквозь промёрзшими крышами, вот уже несколько лет к ряду, а потом будто искупая холодные грехи, подолгу замаливал их горячими летними днями, когда асфальт вонял гарью и только дворовые кошки, задрав к солнцу хвосты, «стекали» с крыш малоэтажек.
Когда мотор заглох, и рыжая девушка оказалась достаточно далеко от людной части города, впрочем, таких здесь было много, она испытала почти детское удовлетворение, с теплотой прислушиваясь, как ветер перестаёт забираться под куртку и только слабый ночной воздух поглаживает руки, одетые в тонкие митенки. Оглядевшись по сторонам, Шай сбросила одежду, несколько секунд постояв на земле босяком. Девушка чувствовала, как по нагому телу начинает струиться мягкое тепло. Предвестник скорого обращения. Перерождение уже давно перестало приносить боль, как это бывало с молодыми оборотнями и со временем стало даже приятной и во всех отношениях захватывающей процедурой.
Где-то позади натужно и жалобно заскулил уличный пёс.

________________________________________________________________
В кармане наспех застёгнутой куртки запищал мобильник. Ещё не успев обуться Шай выпрямилась и на какое-то мгновение, оглушённая необычным звуком, уставилась в темноту перед глазами. Детройт ещё не спал. И всё же здесь - звенящая тишина и ночная чернота наводили странный, скользкий ужас, и каждый неожиданный звук будь то еле слышное урчание мотоцикла или телефонный гудок производили поистине оглушающее впечатление. Когда она, наконец, опомнилась телефон, ещё высвистывал ноты какой-то попсовой песенки, которая вот уже несколько лет стояла на звонке старенькой красной раскладушки.
- Да?
- Ты ещё не спишь? Слава Богу. – Тоненький голосок девчушки-фициантки, недавно поступившей на работу, она узнала моментально. Тем не менее, ещё не успев сообразить, что могло побудить человека позвонить ей в начале первого ночи.
- Что случилось, Рут?
- Я понимаю, что нехорошо тебя просить об одолжении… Знаю, что твоя смена уже давно кончилась… - и ещё несколько минут в таком же духе, пока Шай проклинала всех в самых нелицеприятных эпитетах и ощущала, как покрытая ледяной коркой земля покалывает голые пальцы ног. - Я забыла ключи от верхнего сейфа. Ты можешь привезти свои?
В трубке повисло молчание
- Умоляю, Шай! Сегодня должен приехать мистер Моури, а я здесь только неделю. Пойми, мне очень нужна эта работа. Я не успею доехать до дома, и… он точно меня вышвырнет.
- Буду через двадцать минут. Прости, садится телефон.
Главное в умении бросать трубку сделать это ещё до того, как человек на том конце провода успеет, вам что – либо ответить. Откровенно говоря, у неё не было никакого желания выслушивать всё, о чём ещё могла поведать ей официантка.
- Вот, чёрт!

 Отправлено: 08.11.11 00:11. Заголовок: В вечер среды Стефан..

В вечер среды Стефан проснулся на закате. Долго смотрел в окно на угасающее светило, иногда опять засыпал и пробуждался снова. Тяжелая, после вчерашней попойки голова не давала покоя, и чем чаще он шевелился, сгребая под своё худое тело простыни, тем она сильнее зудела ударной дозой пчелиного яда. Такое состояние его отец называл «получить по заслугам» Моури младший же, отрицавший всякую полемику, обычно сонно шурился и плёлся на кухню, вливая в истощённый организм несколько стаканов холодного сока.
Через час он смог подняться и неумытым, голым чучелом, почему-то облачённым в одни носки, спустился в кухню, залпом осушил стакан джина с тоником, больше джина. Наткнувшись, будто невзначай на серый холодильник долго перебирал упаковки и пачечки, хрустящие в руках, с огромным количеством ярких надписей на пухлых боках, и не вызывающие ровно никакого желания попробовать их содержимое. После перестановки посуды на третьей полке, он нашёл кусок рыбы, завернутый в блестящую фольгу. Ещё один повод придумать оправдание для экономки, и отсрочить день выплаты жалования на несколько недель, пока в карманах вновь не появятся деньги. Миссис Ломакс была тучной женщиной с мокрым взглядом и всегда готовой завязать беседу на любую, даже самую отвлеченную тему. Недели две назад он спросил у неё, нагнав на лицо серьёзности и ковыряя вилкой вчерашнюю запеканку, « каким Детройт был раньше?» «Дерьмовым мальчик, всегда был дерьмовым». Он тогда смеялся и, вспоминая этот обмен фразами сейчас, стоя на фаянсовом полу кухни, блаженно улыбался. Свет он так и не включил элементарно поленившись дойти до выключателя, так что завтракал здесь же. Обёртка рыбы валялась рядом на полу. Краем глаза Стефан зацепился за початую банку колы, стаявшую на металлической решётке. Дотянувшись свободной рукой, сделал глоток и страдальчески скорчившись, швырнул её в раковину до которой с его места было добрых пять шагов. Не промахнулся.
Чтобы успокоить голову – две таблетки аспирина. Чтобы изгнать из головы туман – стакан джина с тоником, больше джина. Чтобы проснуться – долька лимона, который ты ненавидишь с детства. Всё это за двадцать минут. Ах да! Если не хочешь сдохнуть с голода - в холодильнике рыба. И не пей коллу, после того как она выдохлась. Простой рецепт счастья на этот вечер. От Стефана Моури.
В половину девятого, когда он уже полностью одевшись ты стоял на пороге и думал куда же закинул ключи на этот раз, позвонила мама. Напомнила о праздниках и заверила, что они с отцом с нетерпением его ждут. Ещё какое-то время рассказывала о его псе Редклиффе, «которого хорошо бы забрать, а то он опять ссыт на персидский ковёр к гостиной». Редклифф был стар, и, кажется даже слеп, когда Стефан последний раз его видел, тот развалившись на диване, жевал хвост дорогой кошки матери. Животного тоже давно обрюзгшего, но в отличие от пса, благодаря масти ещё не утратившего товарный вид. Потом трубку передали Николае, который быстро поздоровавшись с сыном – который в этот самый момент прыгал по гостиной в одном ботинке, неожиданно обнаружив ключи от квартиры на тумбочке у телевизора - удалился в свой кабинет, снова передав трубку жене. Джонни попрощался с матерью и, швырнув телефон на пол, захлопнул за собой дверь.
На улице поплотнее укутавшись в шарф, почти царапавший землю Стефан пешком прошёл несколько кварталов, безнадёжно пытаясь вспомнить, на какой улице вчера бросил машину. Вспоминал события прошлой ночи. Кажется, вчера он попал в одну из самых спорных передряг, случавшихся с ним за всю жизнь, когда впервые оказалось что его пресловутого везения недостаточно. Везенья, которому завидовали многие его доброжелатели и враги, и которого он временами сам побаивался. Единственный случай на его памяти, соперничавший в плане неизвестности с этими событиями, случился три года назад. Помнится, тогда от выхода его отделяла тюремная решетка, вместо тесных улиц заброшенного Детройта. Но смысл от этого нисколько не менялся. Тогда Стефан мучился неизвестностью, не подозревая, что будет за следующим отворотом железного ключа. Повезло. Но было страшно, чувство, в котором признаваться себе было не стыдно, хотя к этому он и шёл очень долго.
Жёлтый Мерседес, весь в грязных разводах нашёлся за следующим поворотом. Наугад свернув в первый попавшийся переулок, Стефан вышел как раз к припаркованной машине.
Муки совести в Детройте удивительно легко пропадают из виду, стоит лишь свернуть на нужном светофоре, пересечь правильную улицу и стоя в лучах блеклого фонаря убедится в том, что с тобой любимым всё в порядке, а проблемы и разочарования прошлых суток уже успели порасти тонкой коркой неинтереса и коричневой прослойкой пыли.

 Отправлено: 16.11.11 23:10. Заголовок: Извините, ошибся Лон..

цитата:

Извините, ошибся Лондоном. (С)

Пока она поднималась по прокуренной лестнице, позади играла ненавязчивая мелодия. Надрывно, почти мелодично, слегка банально. Шай поморщилась, минуя первый пролет, и как можно быстрее захлопнула за собой дверь кладовой, чтобы уничтожить спертый воздух, следовавший по пятам. Груда сваленных в кучу полиэтиленовых мешков была здесь нормой, и всё же есть вещи, к которым привыкнуть если не невозможно то очень сложно. Сделав несколько быстрых глубоких вздохов, девушка присела на потрёпанный диванчик в углу. Единственное место в баре, где был хотя бы крошечный шанс, что тебя найдут не сразу. Она слышала, что этот уголок существовал ещё во времена прежних владельцев. Ещё когда, эти полуразвалившиеся и изгнившие дома были уютными и назывались жилыми помещениями. На верхнем этаже даже до сих пор жила старушка. Странная соседка. Она никогда не ругалась на постоянный шум, не выливала воду на головы пьяниц в избытке, валявшихся здесь же этажами ниже. Всегда была одета с иголочки и что самое удивительное, имела самый длинные рыжие волосы, которые Шай когда-либо видела. Нетронутые сединой, они накрывали невысокую фигурку женщины оранжевым саваном и казались настолько нереальными, насколько это возможно в принципе. Она видела её всего несколько раз, однако этого оказалось достаточно, чтобы образ запечатлелся в памяти намертво, будто приклеившись к стенкам мозга.
На пальце всё так же висели ключи от одолженного мотоцикла, который она научилась водить вечером в пятницу, когда верзила-бармен предложил прокатить. Они, кажется, разговорились тогда, и изрядно приняли на душу. А потом она начала учиться. В тишине брошенного квартала они ржали как сумасшедшие, когда она в очередной раз слетала с сиденья, а он подхватывал её обдавая запахом дорогого спиртного, нелегально вынесенного из бара. Ничего особенного, Шай никогда не позволяла себе с мужчинами ничего лишнего. Только друзья, только смех и может быть вечерняя прогулка. Всё лишнее в сторону, она не умела нравиться, да и честно говоря, не желала напрягаться по поводу своей внешности, итак отлично осведомлённая о том факте, что красавиц из них с Тори бы не выросло. Шай вот смогла это выяснить.
Подперев локтём ближайшую подушку, она забралась на диван с ногами и мирно устроила голову на подлокотнике. Вечерние вылазки всегда были делом выматывающим, и если сначала чувствуешь удивительный прилив сил и бодрости, потом всё это куда-то девается. Остаётся только ноющая пустота и воспоминание о том, как к лапам липнет грязь, если забраться слишком глубоко в лес. Сегодня она, обернувшись, слонялась по лесу, дольше обычного. Даже покрасовалась перед случайной парочкой, припавшей друг к другу в припаркованном кабриолете. Люди в Детройте давно уже испуганы настолько, чтобы не бояться даже крупных зверей. При встрече с волками большинство из них тыкали пальцами в лохматую фигуру и препротивно скалились. Шай любила это чувство, но так и не смогла привыкнуть к последствиям нескольких часов душещипательного восторга.

цитата:

Слова. Они так тяжело мне даются,

В баре вновь запел Давид, и девушка прикрыла глаза, полностью сосредоточившись на незатейливой песенке. Было интересно смог ли исполнитель всё же выдавить из себя те самые слова, о которых шла речь или так, и забросил идею, оставшись при своём.
Сон сморил резко и внезапно, и она напрочь забыла, что поднималась в каморку, вызвавшись принести бутылку рома, потому что, приехав в бар, уже не хотела возвращаться домой и слоняться без дела.
Зелёный будильник на столе показывал второй час ночи, когда по кошачьи потянувшись Шай сжалась в комок и, шмыгнув носом ещё глубже увязла в изломанных диванных пружинах.
Старый серый кот, живущий здесь уже несколько лет, выбрался из-под шкафа со спиртным и устроился рядом на всякий случай, откатившись подальше от незнакомки. Он фыркнул, уловив незнакомый собачий запах, однако решил не придавать этому значения. Уж слишком стар и умудрён опытом он был, чтобы обращать внимание на всяких людей. Старые коты с драными ушами, знаете ли совершенно особенный вид.

цитата:

Но слова не идут на язык.

Скрытый текст

И вот поди разбери, почему она спит

 Отправлено: 28.11.11 12:35. Заголовок: По дороге до работы ..

По дороге до работы он успел окончательно проснуться и в данный момент, опустив окна машины, слушал какую-то ночную радиопрограмму, названия которой он так и не удосужился запомнить, хотя вот уже несколько месяцев выслушивал, как девушка с приятным голосом говорит обо всём подряд, отвечая на порой очень странные вопросы слушателей. За последние полчаса, которые заняла дорога от его квартиры до бара, он узнал, что Рождество - мёртвый сезон для похоронных бюро, о чём долго жаловался гнусавый мужской голос в телефонную трубку в своей квартиры. Что якобы всем, даже самым дряхлым старикам и безнадёжно больным в преддверие праздника хочется ещё немного пожить, чтобы отметить своё последнее рождество. Так что все больные и немощные Детройта в это время года напрягают свои силы, чтобы ещё раз увидеть сверкающую рождественскую ёлку и может быть получить в подарок пару дешёвых носков из местной барахолки.
Когда часы на приборной доске показали без четверти двенадцать жёлтый Мерседес выехал на стоянку возле бара, миновав табличку «Добро пожаловать к Джо», которая, уже окончательно покосившись, висела на одном добром слове или на выбор на парочке очень нехороших. Заглушив мотор, он нехотя выбрался на улицу, моментально отмечая, как замерзают пальцы и краснеют уши под холодным декабрьским ветром.
Дом, который он выкупил под бар, представлял собой покосившееся сооружение неизвестного года выпуска, глядевшее на тёмную улицу мёртвыми глазницами верхних этажей. И только в окне на самом верху мерцал тусклый свет от электрической горелки.
Нажав на чёрный брелок сигнализации, Стефан ещё постоял на тротуаре, ожидая пока машина отзовётся тихим «турок».
- Добрый вечер, мистер Моури! – Девица в дальнем конце зала призывно размахивала руками и вопила его имя, как-то совершенно без энтузиазма. Он даже толком не помнил её имени, кажется начиналось оно на С или Б? Что в сущности одно и тоже.
- Что Моури опять малолетки? – Позади кто-то коснулся его плеча, стальными клешнями сжимая тонкие кости, однако Стефан приложил все возможные усилия, чтобы не скривится. Огромный негр, действительно огромный, улыбался во все тридцать два белейших зуба, свободной рукой потирая глянец мобильного телефона. Большие глаза на выкате казалось не могли сосредоточиться на чём-то конкретном в большом зале, поэтому постоянно перескакивали с одного предмета на другой, так ни разу и, не сосредоточившись на Стефане. Его всегда пугал этот взгляд. Находясь рядом с Фицджеральдом (дал Бог имя) он ощущал, что ходит по тонкому льду и если сегодня они ещё друзья завтра вполне может статься, что этот же дружелюбный негр проломит ему голову где-нибудь в подворотне. А таких перспектив он всегда старался по возможности избегать.
- Ей двадцать четыре. – Он заставил себя улыбнуться и только после того, как улыбка плотно приклеилась к лицу, совсем повернулся к собеседнику. – Двадцать четыре. Как у нас дела?
- Вчера закончился ром, и я весь вечер разбавлял махито водкой. Как по твоему, как у нас дела? – Фицджеральд оглушительно заржал. – А ещё вчера я нанял новенькую девочку, мне, кажется, ты должен её вышвырнуть. Я сегодня несколько раз видел, как распушив хвост она окучивает дорогих клиентов. Я пока не понял, то ли она шлюха, то ли подчищает карманы, пока никто не видит. Но сам, понимаешь проблем нам не нужно.
И всё в таком же духе весь путь до барной стойки, где ещё было заметно пусто. Только несколько ночных бабочек выкрашенных в ярко-красную помаду полулежали на деревянном покрытии, допивая что-то розовое в высоких бокалах. У них с ними было негласное соглашение. Если заявятся копы, он их не знает, в противном случае его бар всегда готов предоставить пустующие помещения для особо невзыскательных клиентов, за пять процентов с прибыли. Обычно чтобы не запятнать своё имя такими делишками Стефан поручал всё это администратору, полностью полагаясь на грубоватого Фицджеральда и давая понять, что он и знать не знает о том, что творится в его баре пока он занимается христьянскими делами. Он просто безропотный владелец.
- Займись этим сам. Дай, чего-нибудь поесть.
Спустя минуту услужливая девушка-официантка, которая судя по перепуганному взору, боялась его как чёрта принесла пухлую кружку в которой, обдувая его куриным духом, парился бульон. Он попытался улыбнуться, но она уже унеслась прочь, поставив на тумбочку рядом тарелку с пережаренными сухарями. Конечно бульон, чего ещё можно ожидать от администратора-негра, который в свободное время балуется кулинарией и иногда, ближе к праздникам превращается из бармена-переростка в пытливую мамашу-курицу.
- Что ты им про меня рассказываешь? – Сделав глоток, Стефан уставился на разливающего пиво бармена.
- Что ты ешь девственниц на завтрак и запиваешь грудным молоком.
И снова этот смех.

 Отправлено: 02.12.11 20:04. Заголовок: Ничего не снилось, т..

Ничего не снилось, только в аккомпанемент к полусну вздрагивало урчание кота, и вспоминались истории, которые она придумывала в детстве, запершись в своей самодельной камере-одиночке. Ах, какие это были истории! Благодаря одному лишь воображению за годы своей бездарной юности она пережила удивительное количество встреч и расставаний. Порой по несколько дней к ряду её предавали друзья и подруги. Кричали в лицо, злобно шипели в спину. В это время она придумала огромное количество буйных слов и ненавязчивых обещаний. Она бросалась в мнимых и воображаемых людей, наполнявших комнату, словами, как могут бросаться только дети в возрасте от тринадцати до пятнадцати лет. Слова были тяжелы и истекали кровью её обид, если долго держать их на языке появлялся солёный привкус. После бурных истерик, о которых не знали даже родители, Шай становилась спокойней и уравновешенней обычного, правда Адель начинала её побаиваться. Кто, поймёт эту девчонку. Однажды, проходя мимо родительской спальни, Шай услышала, как детский голосок доверительно сообщает маме о том-де «крошка Долли опять странная». Откуда взялось это прозвище и почему младшая сестра называла её именем овечки из мультика она тогда ещё не знала и очень злилась, почитая слова за обидные.
После горестных и тяжёлых эпизодов воображение становилось легче, подбрасывая на раздумье то первую любовь, к воображаемому соседскому мальчишке, которого рыжая девочка видела из окна своей спальни, то танцы на сухой траве, когда всё вокруг полыхало запахом свежескошенной травы и от неё самой пахло душистыми осенними яблоками.
Добрые истории, свершаемые в голове, её надолго не занимали. В то время, когда она училась жить без Тори ей нужно было что-то большее. А злость и высокопарные речи как раз подходили под настроение комнаты, где окна всегда были настежь, и приходилось ходить в шерстяных носках зимой, кутаться в папин халат летом, чтобы не замёрзнуть по вечерам.
Девушка вытянулась на старом диване не слыша, как жалобно скрипнули пружины, и, не зная, что кот, лежащий рядом не шевельнулся. В голове неожиданно стало так много всего, как бывает только после хорошей пробежки. И пусть в крошечной коморке над баром было душно и пахло спиртным и духами, мысленно она была очень далеко. Сон приходил волнами, а когда что-то вновь тянуло наверх, она нервно вздрагивала, слышала обрывки песен из зала и засыпала вновь.
Окончательно проснулась она после получаса дремы, резко садясь в прежнее положение и прижимая к груди руку, которая всё ещё сжимала тёплую бутылку, взятую неизвестно когда. Шкаф напротив был распахнут. Кот всё ещё спал. На краткое мгновение ей захотелось дотронуться до мягкой шерсти, и Шай даже протянула вперёд руку, а потом между делом вспомнила, что ненавидит кошек. У них никогда не складывалось тесных отношений, обычно они шипели и злобно ершились, стоило ей подойти хотя бы на сантиметр ближе. Так что со времён детства она и думать перестала о том, чтобы завести дружбу с этими непостоянными животными. Собаки лучше.
Сонно протерев глаза, она поднялась на ноги, чуть не встретившись между делом с дверцей открытого буфета, однако вовремя увернулась.

 Отправлено: 08.12.11 13:00. Заголовок: Несмотря на поздний ..

Несмотря на поздний час в баре по-прежнему было относительно пусто. Стефан, спустя двадцать минут всё так же сидел за барной стойкой, догрызая оставшийся в миске сухарь и с тоской посматривая в сторону то бармена, то опустевшей кружки с бульоном. Однако никакие его выразительные взгляды не привлекали внимание занятого фасовкой посуды Фицжеральда, и вскоре он перестал мучить и себя и несчастную кружку - которую так и не позволили официантке отнести в мойку - отодвинув её подальше. Девушка сидела здесь же на почтительном от него расстоянии, сосредоточившись на толстом печатном издании, которое сжимала в тонких белых руках голых по локоть. Кто-то сделал музыку погромче и полупустой зал наполнился долбящим электромотивом.
- Джонни, это…
- Абсент – не дав договорить бармену, Стефан уже приложился к прозрачной бутылке, которую минуту назад извлёк из шкафа позади себя. Поболтал обжигающую жидкость во рту и сплюнул в ближайшую возле него бутылку с бывшим пивом.
- Какого хрена?
- Абсент?
- Что?
- Какого хрена, что абсент? – Следующим шагом было понюхать, впрочем, это было необязательно, специфический аромат итак уже успел проникнуть достаточно глубоко в лёгкие, чтобы его стало воротить. Бессмысленный диалог продолжением в несколько секунд закончился на вопрошающем взгляде официантки, и недовольной гримасе негра, понявшего, что вступать с ним в разговоры подобного типа было заранее провальной затеей.
- Чёрт об тебя ногу сломит! – Выхватив из рук Стефана початую бутылку, мужчина с безразличным видом продолжил вытирать следующий на очереди стакан, в то время как сидевший на стуле глава заведения чувствовал себя довольным нашкодившим ребёнком. И ещё не решил, то ли ему выступить с праведным гневом, то ли продолжить сидеть на месте и строить из себя лапочку. Пока во рту пенился и оседал противный привкус, он напустил на лицо важного вида и засунул в рот весь сухарь – вернее его раскрошенный остаток.
- Парень, сходи наверх, всё равно ничем не занят. В правом шкафу есть бутылка, жёлтенькая такая, этикетка ещё интересная, с негритяночкой.
Последнее слово прозвучало слишком сладострастно, чтобы не заставить Моури встать со стула и неспешным шагом пройти к задней двери помещения. Уж лучше лакейские занятия, чем посиделки рядом с Фицом в период полового обострения и странной девицей, с бегающим взглядом.
На лестничной площадке было пусто и пахло гнильём - ещё один минус старых домой, в которых никто не убирается, который он опустил во время покупки.
Прикладное помещение располагалось на третьем этаже, сравнительно приличном месте, если брать в расчёт состояние остальных частей дома. Нажав на кнопку лифта, Стефан отошёл подальше от лестницы и принялся ждать, пока доисторического вида лифт доползёт до нужного этажа.
Пальто он оставил на стуле в баре, и начал понимать какую серьёзную ошибку совершил, уже сейчас. Пальцы рук окоченели почти моментально, после минуты проведённой в промозглом коридоре. Ещё одна новость о Стефане Моури – он не переносит холода. Любого, начиная от весенних ветерков, которые беспокоят только старушек с радикулитом и его, и, заканчивая – предела не существовало. В собственной квартире он жил только благодаря десятку обогревателей, установленных в каждом пустом углу кухне и спальни. И всё равно стоило шальному ветру принестись из подъезда, он начинал замерзать. Год может быть два назад, он предпринял рискованную вылазку в местное жилищное управление, требуя замены прогнивших насквозь батарей, и после нескольких рейдов по судам и весям добился своего. Правда, Джонни не учёл одного весьма важного факта – полноценное отопление в Детройте стоит на пару долларов меньше, чем месячный взнос за квартиру. В то время такими деньгами он просто не располагал, а прибыль которую приносил бар тратил с гораздо большей проворностью, чем было нужно. О счетах же за электричество он предпочитал не думать, оплачивая из не глядя и наугад всей суммой, что была в момент внесения в кармане, и не укладывался в заявленное число цифр почти никогда.
Лифт проскрежетал мимо второго этажа и после долгой задержки раздвинул деревянные дверцы. Осторожно, чтобы не лай Бог не коснуться стен Стефан шагнул внутрь. На удивлением никакого постороннего запаха в кабинке не было, только старый знакомый-холод, шевелил волосы на затылке.
Отреагировав на нажатую кнопку, лифт вздрогнул, покачнулся и поехал на третий этаж, до которого было бы гораздо проще пробежаться пешком.

 Отправлено: 11.12.11 12:33. Заголовок: Дверь за спиной закр..

Дверь за спиной закрылась с неприятным железным скрипом, который в добавку к отличному слуху прозвучал, как лучшее средство против всё ещё витающей над головой сонной дымки. Шай ловко выскользнула на лестничную клетку и спустя мгновение поёжилась, поплотнее запахивая на груди тонкую кожаную куртку и перехватывая бутылку повыше к горлышку. Вопреки всеобщему заблуждению по поводу того, что вервольфы не мёрзнут, она всегда первой скупала зимние гардеробы и любила шапки с большими вязаными косами, и мёрзла если не так же, как люди, то во всяком случае не испытывала никакого удовольствия, когда ветер интимно поглаживал её по спине. Куртка спасала мало, так что ей в очередной раз пришлось пожалеть о том, что она сорвалась сюда с охоты, вместо того, чтобы заскочить домой и переодеться.
Запах гнили, который сшиб девушку с ног больше получаса назад растворился в морозном воздухе, вобравшем в себя все неприятные ароматы, жившие на лестнице годами и взамен им, предоставляя сладковатый, но не менее противный привкус. Приятная мелодия, доносившаяся из бара сменилась грубым и тяжёлым ритмом, заставляя Мойер сморщит нос и наконец, обрести способность двигаться.
Решение, что надо убираться из бара созрело внезапно, но как это обычно и бывает, неожиданные решения чаще сего бывают самыми верными. Она слишком устала, чтобы заниматься самобичеванием за чаевые, которыми ещё могут и не поделиться, сославшись не на её смену. В некоторых вопросах даже самые разные люди, порой бывают страшно солидарны, и все дела, касающиеся компетенции денег обычно оказываются в рамках действия этого закона. Ко всему прочему ей нужно было отогнать, взятый напрокат мотоцикл в мастерскую, ещё одна вещь в которой она клятвенно поклялась молодому бармену, прежде чем он нехотя вручил ей ключи. Об аспектах остальных обещаний она предпочитала умалчивать даже в собственных мыслях, надеясь таким образом, что пьяный бред превратиться в смутное воспоминание. Правда заключалась в том, что в отличие от своего собутыльника она отлично помнила прошлый вечер, и никаким образом не желала выносить его подробности куда-то дальше собственной головы. Ещё одна причина, по которой оборотням не стоит пить спиртного, помимо того, что «зелёный змей» мерзко пахнет и действует не всегда – даже после самой крупной попойки ты помнишь все детали. Может быть, именно поэтому оборотней алкоголиков не существовало в природе. Лучше пару раз пробежаться по лесу и перекусить шею тройке хорьков, чем топить неприятности в жидкости, которая вряд ли их разъест.
По спине тем временем волнами прокатывало неприятное ощущение, наравне с холодом выдёргивая её из собственной головы, и заставляя сосредоточиться на внешних опасностях и на время забыть об обещаниях, которые она раздавала на нетрезвый рассудок. Запах пришёл позже, став последним рубежам между желанием бежать и инстинктивным осознанием, что лучше всего было бы спрятаться. Запах определённо принадлежал оборотню, хотя со своего места она не могла видеть никого хоть сколько-нибудь внушающего опасность. Лестничная клетка и казалось, весь подъезд были пусты, только где-то под ногами продолжал долбить ритм в одну ноту.
Шаг в сторону и правая нога с чавканьем отлипла от жёлтой плитки, укрывавшей пол по всему периметру дома. Глубоко вздохнув и на этот раз не обратив внимания на привкус сладости, застрявший в горле скользким комом, она преодолела расстояние от закрытой двери до лестницы. Запах, душивший своей интенсивностью теперь был повсюду и как ни старалась Шай не обращать на него внимания, уверяя себя в том, что вервольф пусть и незнакомый, не причинит ей вреда, но у неё не очень то получалось. Она уже давно поняла, что боится таких же, как она сама, не меньше вампиров.
Шай никогда не скрывала, что присоединилась к стае только из соображений собственной безопасности, особенно мечтая оградить себя от опасности, которая исходила непосредственно от оборотней. Женщина-оборотень, какой бы сильной и самостоятельной она не была никогда не смогла бы выжить, надеясь только на собственные силы, в первую очередь потому, что грань между врагом и сородичем в стае была слишком призрачна. И если в мире людей нравы девятнадцатого века канули в прошлое в стае они по-прежнему, хоть и не гласно проводили черту разделяющую женщину и мужчину. Альфа – чуть меньше, чем Бог, мужчина - доминант, женщина – ниже по иерархии. Вот и вся несложная арифметика, которая уже несколько сотен лет связывала волков в группы и помогала выживать в постоянно меняющемся мире.
Стая Детройта была не крупной, и каждый новый волк, объявившийся по той или иной причине в городе, должен был явиться к Саймону. Если он не делал этого сам, его заставляли. И рано или поздно, каждый из одиночек присоединялся к их Дому. В противном случае его просто выдворяли, редко – убивали. Сейчас где-то рядом, был незнакомец. Она впервые чувствовала его запах, и даже не видя, уже знала, что он не принадлежит к Дому.
Ещё несколько шагов по направлению к лестнице, девушка пыталась решить, что ей лучше всего делать. Позвонить Саймону? Этот вариант отпадал сразу т.к с альфой она ладила плохо, предпочитая по возможности и как можно чаще находится подальше от него, тем самым ограждая себя от неприятностей ещё до того, как они могут произойти.
Незаметно, продолжая двигаться вперёд, она нащупала носком кроссовка первую ступеньку, ведущую вниз, и подняла глаза. Внизу стоял мужчина. Высокий и худощавый, совсем не походивший по телосложению и внешности на волков из её стаи, которые были больше этого парня в несколько раз. Однако привлекавший внимания априори, несмотря на чёрную куртку и рваные голубые джинсы, которые не должны были выделять его из толпы простых посетителей бара. В руке мужчина сжимал бутылку с прозрачной жидкостью, склянка опустела больше, чем наполовину. Над его головой, подмигивая блёклым рыжим светом, умирала лампочка.
В отличие от Шай он не обратил на неё никакого внимания, продолжая спокойно попивать из бутылки и смотреть в сторону стены безразличным взглядом. И это внушало если не уверенность, с которой она успела уже попрощаться то, во всяком случае, заставляло сердце биться спокойнее.
В баре снова ритм, кажется пошедший по третьему кругу. За стенами ползёт лифт, треща тросами и распугивая мышей, копошащихся в мусоре напротив того места, где стоит незнакомец. Они в ужасе выползают из тёплой пыли и грязи, нагретой их собственными телами, и расходятся в стороны, лениво проскальзывая в стены.
Девушка отмечает всё это как бы между делом стараясь, сосредоточит своё внимания на нейтральных вещах и спокойно продолжить спускаться по лестнице достоянием в десять ступенек.
В следующий момент время скукоживается, и она замечает, как фигура, оторвавшись от стены, делает шаг в её сторону и ловит ещё до того, как нога успевает коснуться последней ступеньки, просто сгребая в пропахшие сигаретным дымом и алкоголем объятия. Страх сбегает горячей волной по всему телу, ударяя в голову, и ей стоит огромного труда, чтобы не обратиться здесь же. Мужчина в долю секунды прижимает рыжую к стене и, наклонившись, утыкается лицом куда-то на уровень её плеча, пряча глаза в спутанных прядях её волос.
Мыши продолжают разбегаться в стороны, а лифт почти доезжает до их этажа, но, не остановившись, продолжает путь наверх.
- Именно, такую я и хотел. – Мужчина продолжает, стоят в том же положении еле-еле шепча фразу, которая для Шай не имеет никакого смысла, однако она не решается пошевелиться. Крепче сжимая бутылку и не замечая, когда плотное стекло, треснув в горлышке, царапает ладонь до крови.
Она приходит в себя медленно, давая неизвестному ещё несколько минут, чтобы подышать ей в шею, а когда пытается освободиться он только сильнее прижимает её к стене, одновременно резко и нежно ударяя о камень.
- Мне дали ключи, от комнаты на четвёртом этаже.
Осознание приходит не сразу, а когда приходит ей хочется кричать, злиться и убегать одновременно.
- Эй, отпусти меня! Ты ждёшь не меня! – Спустя ещё несколько резких движений ей удалось вырваться из объятий оборотня и отойти ему за спину, тяжёло дыша.
Принадлежность девиц в чересчур откровенных одеяниях никогда не была для неё загадкой. Они приходили в бар во время открытия и попивали разноцветные коктейли, а к полуночи, когда их численность заметно сокращалась тенями уходили через задние двери. Однако вряд ли Шай когда-либо могло прийти в голову, что её примут за одну из них, особенно одетую в тёмные джинсы и рубашку в клеточку, один из самых заношенных комплектов в её гардеробе. Но оказывается, и такое бывает.
И снова она не успела отреагировать, когда мужчина отбросив в груду мусора свою бутылку наугад выкинул руку вперёд, хватая рыжую за волосы и возвращая в прежнее положение. Боль оказалась такой неожиданной, что у Шай защипало в глазах, а от неслабого удара о стену по спине пролилась электрическая волна.
Последний раз вспыхнув, лампочка на лестнице погасла, погружая небольшое пространство в почти идеальную темноту.

Скрытый текст

кошмар, прости меня за это.

 Отправлено: 29.12.11 23:07. Заголовок: Ровно в половине вто..

Ровно в половине второго ночи, на улице, названной в честь полководца времён второй мировой войны, старый лифт с облупившейся на стенах деревянной глазурью, остановился между вторым и третьим этажами. Он провисел над шахтой минуты три и когда его единственный пассажир уже был близок к состоянию панического ужаса, содрогнулся всем своим железным массивом и пополз дальше, успешно пропуская заявленный этаж и продолжая движение наверх. В час и тридцать четыре минуты лифт остановился над четвёртым этажом и после серии скрипуче шипящих нот раздвинул дверные створки и выпустил на лестничную клетку нервно, теребящего свой воротник, молодого человека. Сказать точно, сколько ему лет трудно, однако если представить себя знатоком человеческих лиц и манер поведения, возраст мужчины мог варьироваться от двадцати до тридцати лет.
Его побелевшее лицо на мгновение исчезло в темноте, предоставив вздохи и прочие проявления ужаса пустому проёму многокомнатной квартиры, в несуществующую дверь которой он не преминул ввалиться, с тем, чтобы облокотившись о наполовину вырванный дверной косяк пребольно удариться правым локтём. Он вздрогнул кожей, как будто теряя всю силу в ногах разом, и сложился пополам, чуть-чуть не приседая на грязный пол. С минуту постоял в подобном положении, иногда слегка приподнимая лицо, затянутое паутиной чёрных волос и вглядываясь в очертания лифта пустым взором. Находил что-то в темноте закрытых дверей и, отшатываясь от незримого образа, вновь прятал глаза в ворох модных длинных прядей. Автор не может с достоверностью представить все те ужасы, которые открывались его взору, но сосредоточившись на том, же тёмном углу мог догадаться, что шевельнувшись, на долю секунды в проходе лестницы возник образ женщины, как, будто окружённой ореолом кудрявых волос. Призрак проскочил в открытый дверной проём, коснувшись гостя подъезда легким материалом осеннего пальто, и растворился в воздухе, оставляя за собой сладкий аромат тлена и сирени.
Мужчина выпрямился, смахнув с плеча невидимую пыль, расправил плечи, постепенно, будто обретая недавно утерянное душевное равновесия. Оглянувшись и не обнаружив на своём пути более препятствий, шагнул к лестнице, с тем, чтобы спуститься в кладовую и плотно закрыв за собой дверь, отогнать, прочь подлую клаустрофобию.
Преодолев лестничный пролёт, и не обратив ни малейшего внимания, на происходящее чуть ниже Стефан Моури (а это был именно он) прикрыл за собой дубовую дверь, так, чтобы полоска света освещала темноту за пределами комнаты, быстро преодолел расстояние, которое отделяло его от шкафа со спиртным. Потратил ещё минут десять на то чтобы перебрать по очереди все бутылки с яркой этикеткой, но, к сожалению, без «негритяночки», а, наконец, найдя нужное, долго рассматривал поверхность неуклюжего изображения. Женщина в одной набедренной повязке, покачивала бёдрами в такт бумажной музыке, призывно стреляя кривоватыми глазами, подведёнными смолью.
В подъезде снова что-то зашуршало, но постепенно стихло, хотя он был уверен, что различил в тишине женский выкрик. И то и другое интересовало его мало, если бы не возможные опасности встречи с полицией, которые непременно возникли, случись у него под носом изнасилование или того хуже убийство. После нескольких встреч со стражами порядка, вследствие мелких краж в стенах бара, он не горел желанием видеть их снова, предпочитая договариваться с потерпевшей стороной с глазу на глаз. Он с лихвой возмещал все денежные потери, а после этого незаметно устранял нежелательного клиента из бара, дав распоряжение охране не пускать недавно потерпевшего. Репутация стоила очень много.
Стефан оглядел почти пустую, но каким-то невероятным образом захламленную комнатушку размером десять на десять. Нашёл взглядом потёртый старый диван, дикой расцветки, виниловые пластинки ровным полотном устлавшие пространство возле дивана, книжку Мураками в мягком переплёте на окне, а так же ещё множество вещей, которым очевидно не нашлось места дома у персонала. А потому, они были сосланы сюда, появляясь и исчезая по мере надобности. Этакий бесплатный сэкнод хэнд, куда каждый приносил нежеланное и возможно даже уносил нужное.
Когда крик повторился отчётливей Джонни погасил свет в комнате и, стараясь как можно меньше шуметь, придвинулся к не до конца закрытой двери, вслушиваясь в то, что происходит по ту сторону. Среди, наполнявших тишину шорохов и глухих толчков, он почти различал женский голос, но не мог разобрать слов.

Скрытый текст

так уж и быть, можешь погрызть меня за руку

 Отправлено: 17.01.12 14:07. Заголовок: Она могла сколько уг..

Она могла сколько угодно времени тратить на то, чтобы изображать из себя крутую бабу. Одеваться в чёрное, и примерять куртки из-под разрезов, которых было видно такое количество голого тела, что не стоило и одевать. Украшать пальцы массивными серебряными кольцами, а шею крестами и волчьей атрибутикой. Превращать весь свой такой повседневный образ в смесь чего-то такого адски изощрённого, что чем чаще смотришься в зеркало, тем острее начинаешь понимать, что вот оно – королева боевиков-восьмидесятых воплоти. Даже татуировка имеется, хоть и не скажешь, что очень готического образца, но она есть. К тому же Шай по-прежнему лелеяла надежду наколоть когда-нибудь что-то действительно феерическое на руке, но пока ограничивалась только разговорами об этом. И вот однажды, когда ты оставляешь дома всю эту сказочно привлекательную мишуру, обменяв кожаные брюки-лосины на затёртые джинсы, а короткий топ, уступив обычной клетчатой рубашке, случается именно то для чего каждый раз ты наряжалась, проводя долгие часы возле зеркала и в качестве пробной жертвы, шокируя старого дядьку-психоаналитика. И отчего-то без всего этого она чувствовала себя столь же беззащитной, какой может быть чувствует себя прилизанная офисная леди, забыв поутру, проснувшись в объятиях любовника, надеть полный комплект нижнего белья, краснея в своей открытой комнате каждый раз, когда кондиционер понижает температуру.
Девушка глубоко вдохнула, ощущая перед собой всю палитру ароматов, которые обещал подъезд и прижатое слишком тесно незнакомое тело. Кричать было бесполезно и, осознавая это тем острее, ей хотелось вопить ещё громче, хотя пока с онемевшего вмиг языка слетало только какое-то бессвязное лопотание, происходившее против её воли.
Бороться с новым волком – было провальным занятием с самого начала. Впрочем, даже пожелай она этого - Мойер никогда не была сильным волком и, предпочитая не вступать в конфликты, всегда умело огибала все острые углы, которые возникали в жизни. Она умела приспосабливаться – главное качество, благодаря, которому она все ещё расхаживает по освещённым улицам днём, а не проводит сутки напролёт за вышиванием в какой-нибудь местной психиатрической клинике или не лежит под тёмным камнем на центральном кладбище. Две альтернативные истории, которые вполне могли случиться доверь она свою жизнь чересчур заботливой Ивон или бдениям Саймона, который будучи альфой тем, не менее никогда и пальцем не шевелил для того, чтобы защитить её от сородичей, о которых она за первые полгода жизни в стае сломала ни один зуб. Вспоминая то «счастливое» время Шай в большинстве своём отчётливо помнит только те дни, когда валялась в собственной квартире, прикладывая банки с колой к синякам и в полудрёме общаясь с Тори, которая неизменно появлялась на бортике её кровати в самое тяжёлое время. Всё так же одетая в детскую ночную сорочку, кристально жёлтого цвета и болтавшая обо всём подряд.
- У меня болит голова, – Возвращаясь к насущным проблемам - девушка еле расслышала слова мужчины, которые он, тем не менее, пробормотал ей в самое ухо, запечатывая на мочке слюнявый поцелуй. Не сказать, чтобы было совсем противно, как того требовала ситуация, однако приятного в этом тесном контакте лично она видела мало, особенно ситуацию порочил тот факт, что вероятность уйти отсюда живой или хотя бы не до конца искромсанной была призрачна и эфемерна. Руки оборотня, к огромному удовольствию Шай, оторвались от её волос, после чего стало заметно проще дышать. Мысли возвращались в голову медленно и неохотно, однако их возвращение тем не мене уже сулило приятные ощущения.
- Очень болит, – На лестничной клетке чуть выше, что-то шевельнулось, и почти с неслышным скрипом затворилась дверь кладовой, хотя она была уверена в том, что плотно её за собой прикрыла. Однако ветер никто не отменял.
Мужчина тем временем, кажется потерявший всякий интерес к ней, как к представительнице противоположного пола заметно обмяк, опуская руки по периметру тела, но по-прежнему прижимаясь к девушке всем своим немаленьким весом.
В другой ситуации она, наверное, даже его пожалела, слишком остры были воспоминания о том, какими были её первые месяцы после первого обращения. Говорят, такое бывает не с каждым, и для каждого вервольфа первая инициация своя. Она даже слышала о тех, для кого процедура была настолько безболезненной, что они просто продолжали спать в своих кроватях, пока их случайно не находили в подобном положении. А увидеть в комнате любимого сына, спящего на кровати гигантского хищника, хватает сил не у каждой матери, даже при условии, что она осведомлена, что является носителем гена. И всё же значительно хуже приходилось тем, кто в это время был вне дома. В таких случаях встреча с молодым волком могла закончиться плачевно для обоих наблюдателей, и не раз, думая об этом Шай была не уверена в том, что предпочла бы такой сценарий тому, что случилось с ней.
К тому времени, когда парень замолчал, прикрыв выбеленные глаза, она уже успела нащупать в кармане джинс ручку складного ножа, который купила на прошлой неделе в супермаркете, бог знает зачем. Очевидно, соблазнившись на резное обрамление в виде волчьей морды. Подобная игрушка обошлась ей в кругленькую сумму и для того, чтобы убедить саму себя в её необходимости, и не начать жалеть о потраченных деньгах, она таскала его с собой с того самого дня. С щепетильностью перекладывая из сумки в карманы и обратно.
В радиусе пяти метров было темнее, чем она помнила до того, как зажмурила глаза и врезалась затылком в стену. Если ей удастся уйти отсюда в целости, завтра на макушке будет красоваться шишка с куриное яйцо.
Пока происходившее обещало золотые горы. Нужно только слегка отклониться в сторону и позволить вервольфу поменять положение тела, тогда она сможет сделать подножку – если понадобиться, и скрыться в кладовой, чтобы позвонить Бранту и сообщить о новом волке. И очень может быть его сподручные успеют ещё до того, как мужчина придёт в себя и побежит крушить бар внизу. Очень хотелось верить, что и ей не достанется на орехи от альфы, впрочем, своей вины девушка пока не усматривала.
- Отойди, я не хочу причинить тебе вред. Я знаю людей. Они тебе помогут, - Задуманные чеканкой предложения выходили не очень т.к осипший от беззвучного крика голос не поддавался никаким манипуляциям и вылетал из горла звуком чуть выше на октаву от шёпота.
Страх никуда не делся, и если бы она не собрала где-то за подкоркой последние силы то вполне вероятно сейчас бы скулила в углу, заливаясь слезами. Подобная мысль и сейчас казалась ей страшно привлекательной. Но это позже.
Вервольф не шевелился, только подняв правую руку и не отдавая отчёта своим действиям водил грязным пальцем по тёмно-синей стене, пока Мойер хаотично дыша, пыталась вытянуть нож до конца и заодно придумать, что ей делать дальше.
Вся эта картина претендовала на звание очень комичной если бы не было так страшно, и в голове не существовало понимание, что на помощь никто не придёт. Рука мужчины всё так же беззвучно обвилась вокруг шеи девушки. Одно лишнее нажатие и она не то, что не сможет дышать, а может статься, что перестанет шевелиться в принципе. С секунду он помедлил, выдыхая алкогольные пары ей в лицо и примеряя собственные пальцы в более удобном положении. Как наждачкой по коже – указательный палец коснулся пульса, поднялся по косточке вверх и так же легко скользнул обратно.
- Молчи. – Жалость куда-то делась. Теперь единственным важным чувством был страх, звуком голос от которого у неё застывала кровь, ощущением горячие пальцы поверх нежной кожи шеи, на которой будто в память о былом великолепии болталась фигурка волка, запрятанная глубоко под рубашку.
- Я сделаю всё очень быстро.
Уточнять, что именно он собирался делать почему-то совсем не хотелось. Ладонь, по-прежнему засунутая до отказа в карман брюк, начинала затекать….

 Отправлено: 23.02.12 15:43. Заголовок: Стефану было не по ..

Стефану было не по себе.
Что-то происходило с его жизнью, а он никак не мог поймать связующую нить. «Что-то» происходило уже довольно давно и терзало его по мере накопления дел. Он складывал кривыми стопками в углу спальни нераспечатанные счета, переводил на свой банковский номер остатки денежные средств с отцовской кредитки и чувствовал, что где-то очень ошибался. Что-то висело облаком над его незнающей печалей жизнью и отравляло существование всех присутствующих в радиусе хорошей по размерам окружности. Это его злило.
Он чувствовал многое по этому поводу, размышляя на досуге о превратностях судьбы и почти воображая себя интеллектуалом. Но чувства вины не было. Наверное, даже убив человека и спрятав отрубленные конечности в морозилке он и тогда не чувствовал бы ничего такого. О, Стефан Моури испытывая к себе самые нежные чувства, чем кто-либо, умел с прозорливостью канарейки чистить перья на своей совести, оставляя её в девственном состоянии идеального порядка. Нахождение оправданий было ещё одним качеством из копилки его многочисленных талантов. И, когда со стороны лестничной клетки раздался отчетливый уже женский крик, он прислонился поплотнее к двери и отвёл голову в сторону, так что теперь мог с лёгкостью лицезреть низкий потолок в окружении паучьих кружев и кусков побелки, держащихся до первого декабрьского ветра. Вероятно, только что он нашёл причину, по которой в чулане почти всегда было удушливо жарко. На коленях бутылка виски, на которой неразборчивым иностранным почерком выведено название. В голове песенка Стиви Уандера, которую он слышал накануне. Всего в десятке шагов от него, судя по всему кого-то убивают. Когда раскладываешь жизненные ситуации на нужные полочки, начинаешь не только принимать их такими, какие они есть, но и с толчка находишь решение, которое гнусавым голосом сообщает что прав ты и никто больше. Он подумал ещё о вчерашней ночи, горячее возненавидел американскую систему здравоохранения и полностью насладившись разлившейся по телу расслабленностью сладко потянулся. Насколько это позволяла теснота его положения.
Однако события, случившиеся позднее заставили Джонни засомневаться не только в собственном здравомыслии, но и адекватности. Женщина за дверью больше не скулила, но тонкое покрытие стен позволяло слышать достаточно, чтобы понять, что дело не закончилось примирением и обе стороны разошлись по домам.
А потом, кто-то начал барабанить в дверь. Причём именно барабанить, одним из тех стуков, когда, не видя гостя ты уже знаешь, что тебя пришли линчевать или может быть сообщить, что ты забыл своего пса за дверью и в этот самый момент он доедает одного из соседей, чьи истошные крики разбудили всю округу.
Стефан вздрогнул и незаметно для себя вскочил на ноги, так, что бутылка отлетела в одну сторону, а песенка Стиви померкла на второй строчке припева.
Скрипнув, дверь медленно поползла в сторону, открывая его поражённому взору, стоявшую на пороге девушку вместе с тёмным проёмом лестничной площадки. Что было крайне странно, ведь Моури точно помнил, что когда спускался в каморку, все лампы ещё были в целости.
Клетчатая рубашка девушки была застёгнута очень бегло, перекосившись на нескольких особенно интересных местах, волосы растрёпаны.
Его он увидел секундой после.

 Отправлено: 01.03.12 23:23. Заголовок: аккомпанемент Секунд..

цитата:

аккомпанемент Секунда на вдох, вся жизнь на выдохе. (С)

Наверное, лучше всего было бы сейчас подчиниться. Шай, как никто другой в стае чувствовала силу доминанта. Жизнь в семье с тремя сёстрами задавала некоторую схему для всего её дальнейшего жизненного поведения. Мысль, которая частенько приводила её в бессильную ярость. Доминант в стае был для неё, как магнит, и как бы плохо она не относилась к Саймону, а он к ней. Ей всё время улыбалось быть с ним рядом. По прошествии времени она даже решила, что это никуда не денется и лучше просто держаться подальше от всей стаи, чем «жвачкой на джинсах» повсюду следовать за альфой. То насколько доминантным он был, всегда её поражало, волна силы, которая входила вместе с ним в комнату не могла сравниться ни с чем, что ощущала Шай до сих пор. И ей было действительно непонятно, почему в момент, когда она уже почти была готова сдаться и тупо ждать пока насильник сделает своё дело она думала о Бране. Дьявольщина! Последняя мысль несколько подобрала её всю, вместе с минутной трезвостью ума пришло осознание, что рука по прежнему под странным углом засунута в карманы брюк, и уже болит по настоящему. Что оборотень, чьи глаза в темноте, ещё не свыкшегося человеческого зрения горели флюресцентным, не двигался. Судя по звуку тяжёлого дыхания, исходившему от него, и отчетливому запаху ненависти и страха, он пытался побороть очередной приступ головной боли. Который, как она знала по своему опыту всегда приходил внезапно, а при первых превращениях становился центральной осью всего жизненного процесса. Слишком уж хорошо она помнила, как сама проводила в своей ванной комнате больше времени, чем где либо, свернувшись клубком на липком от слез кафеле и пытаясь усыпить себя силой мысли. Не получалось никогда, но на то, чтобы попробовать было время. Даже сейчас, когда первые несколько лет превращений канули в лету, она порой узнавала отголоски той боли. Быть может в голове, но вероятнее во всём теле. Волк рвался на свободу, а человеческое тело глушило это звериной желание, как могло, заполняя всего тебя иголками и тысячами болевых импульсов, которые двигались и жили своей жизнью.
Этой минутной заминки и слабости, ей хватило, на то, чтобы по очень глупому соображению нажать на кнопку ножа в кармане и выслушать, как с тягучим стуком железо выехало из лопасти, разрывая брюки и царапая кожу, а заодно и до отказа вонзаясь в кожу чуть выше колена волка. Он взвыл. Это девушка поняла уже после, когда кое-как перебирая ногами, бежала по лестнице, несколько раз поскальзываясь и чуть не падая. Бежать в принципе было некуда. Об этом-то она как-то не подумала. Вокруг только три двери, две их которых скрывают пустые комнаты обжитые крысами и прочими тварями, о которых у неё не было ни времени, ни желания думать.
Выбор был очевиден. Барабанить в дверь кладовой, которую не закрывали с последнего переселения пришлось долго. Или ей показалось? Почему и каким, таким образом комната оказалась закрыта? Лишь бы открылась!
Нож по-прежнему торчал из дыры в джинсе, сверкая каплями бурой крови, которых она никак не могла видеть. Чёрт, какая же она трусиха! Это открытие не было новым, однако же каждый раз поражало, как в первый. Несколько лет назад только обнаружив в себе это, она даже пыталась ходить на курсе айкидо, на которых небольшой человечек с грузным взглядом из под тонких бровей, учил её и ещё группу таких же, как она смотреть страху в лицо. Учил издавать звуки боя, который всегда казались Мойер страшно нелепыми и просто быть сильными. Она бросила это занятие спустя два месяца, когда поняла, что деньги улетают быстрее, чем она рассчитывала, а она по-прежнему нисколько не похожа на Китану. И всё так же даже будучи вервольфом боится встретить вампира в тёмном переулке или не угодить более сильному оборотню. Впрочем, кое-что говорило и в её пользу – в противовес к страху, существовала дикая гордость, с который, подружившись гораздо раньше, она взяла себе за правило, что в случае, когда будет совсем плохо, лучше сама перегрызёт себе вены, чем ляжет на лопатки. Лучше ли?
Ещё удар, она продолжала биться в дверь уже практически всем корпусом в истерическом порыве подаваясь всем телом вместе с летавшим туда-сюда кулаком. Дверь ослабла неожиданно и ещё до того, как она нанесла последний удар, отметившийся на костяшках пальцев красными пятнами, дерево со скрипом ослабло и стало откатываться в сторону. Тонкая полоска света, изломившись, поползла по лестничной клетке, однако у неё не было никакого запасного резерва сил, чтобы заставить себя повернуться и убедиться, что оборотень уже следует по пятам. Оставалось лишь сделать шаг вперёд и укутаться в неожиданный холод, безраздельно властвовавший в крошечной комнатке. Здесь было все как она, и оставила, только красный диван, на котором она вздремнула, немного сполз в сторону, оголяя некрасивые белые прорехи с пружинами. В каком-то метре от дверного проёма сидел мужчина. Смутно знакомый, но как будто которого она никогда раньше не видела. Пошатнувшись от волны силы, которую источал новый оборотень, Рыжая закончила осмотр незнакомца и просто ввалилась в комнату с грохотом вернув дверь на место, и надавив на неё всем весом.
Первый удар с той стороны, чуть не стоил ей головы, когда подскочив вместе с податливым деревом Шай, показывая чудеса сноровки, еле увернулась от лампы, висевшей под низким потолком.
- Чёрт, да помоги мне! – голос подпрыгнул и «дал петуха», как у мальчишки-подростка, сорвавшись на истеричный писк.
Надо прийти в себя. Она сильнее того, кто за дверью, неважно мужчина он или нет. Она опытнее, значит сильнее. Некоторые вещи не меняются в зависимости от того человек вы, оборотень или ещё какая бесовщина, которая расхаживает по улицам Детройта.
Однако теперь она не одна. Шай поймала движение периферийным зрением, уловив, что мужчина поддался на её уговоры и, поднявшись с пола, встал рядом. Человек. В этом не могло быть сомнений. Как будто, итак у неё слишком мало проблем. Вот и вишенка поверх праздничного пирога.
Новый удар – оказался менее сильным. То ли волк слабел, то ли просто набирал сил для нового удара. Времени до третьей попытки оборотня выбить дверь, хватило ровно на то, чтобы вынуть из кармана нож, наскоро оттерев кровь с лезвия и перехватить его поудобнее в руке.
- Поздравляю, мы с тобой в заднице. Тебе сегодня не везёт, - Девушка всегда с пренебрежением относилась к киношным персонажам, которые острили в самый неудачный момент, но тут поняла, что в этом что-то есть. Что-то очень забавное и интересное. Особенно, когда тот, кому ты это говоришь бел, как полотно. Впрочем, едва ли светлее тебя самой.

 Отправлено: 07.06.12 16:43. Заголовок: А ведь и, правда! Во..

А ведь и, правда! Вот оно! Ему не везёт! Глупые слова наглой девицы настолько его поразили, что вставая с пола, он продолжал пялить на неё глаза. Молча облакачиваясь рядом на дверь и спиной ощущая, как какая-то сила долбится позади в старинное дерево. Долго и ритмично, прерываясь на мгновения затишья, а потом опять наваливаясь на дверь всей внушительной тушей. Вся эта ситуация была нереальной. Стефан по-прежнему молчал, крепко сцепив зубы и подбирая что-нибудь в ответ, что-нибудь менее гадкое из той палитры, что вертелось у него в голове, наровя с минуты на минуту разлиться ядом по языку. Тусклая лампа, болтавшаяся в паре сантиметров от их голов, раскачивалась, окрашивая скудное помещение оранжевыми бликами и разрисовывая старые обои страшными тенями. Многозначительно проводив очередную такую тень, скакнувшую в открытое окошко, ты прикидываешь, что можно сломать полётом с четвёртого этажа. Подразумевая конечно, что девица вместе со сноровистым дружком выпрыгнут сами, а ты будешь поглядывать сверху да считать растекающиеся по серому асфальту лужицы. Холодный ветер, забравшись в комнату с ногами, шевелит страницы оставленной книги и крючковатыми пальцами ворошит волосы возле лица. Ещё несколько громких стуков в дверь возвращаются после затишья с такой силой, что тебе приходиться себя очень заставлять, чтобы не поддаться искушению и не отойти прочь. Чувство самосохранения оказывается сильнее боли, и даже предвкушая завтрашние синяки на спине, ты стоишь насмерть. Мельком рассматривая девицу, отмечаешь некрасивый овал лица, слишком худой чтобы быть хотя бы хорошеньким. Из-под клетчатой рубашки вырисовывается только намёк на грудь и ничего сверх этого. Лишь рыжие волосы невероятного оттенка, побуждают желание то ли прикоснуться, то ли намотать на кулак и оттянуть до предела.
На третий подряд удар ты нашёл в себе силы, чтобы шагнуть в сторону, с триумфом взирая на широко распахнутые глаза рыжей девушки и уже точно решив, что именно хочешь сделать с её огненными волосами. На удивление после этой вынужденной капитуляции дверь ещё оставалась закрыта, громоподобные удары смолкли резко и внезапно, будто кто-то отключил отбойный молоток по ту сторону двери. Воцарившаяся в комнате и за её пределами тишина не пугала, но была настолько густой, что стоило протянуть руку и обязательно на ладони останется расплывающийся белый след. Ты настолько явственно представляешь себе эту картину, что чуть приподнимаешь запястье, однако пальцы проваливаются в пустоту. Криво усмехнувшись и подобрав под мышку бутылку с виски ты проходишь вперёд, отодвигая все ещё молчаливую девушку в сторону от двери, и за секунду до того, как понимаешь свою ошибку, распахиваешь дверь.
Единственным лучом света на лестницы становится дверной проём с его тусклой желтизной, которая бросает отблески на стены и лестничную клетку вокруг. Грязный линолеум, повсюду в чёрной копоти, а то и с шрамами оставленными непотушенной сигаретой. Свет изгибается, выхватывая тёмную фигуру, спрятавшуюся в темноте.
Он стоит на лестнице, спустив ногу на верхнюю ступеньку и неловко подволакивая правую руку, на голый цемент собираясь под ногтями падает тёплая и густая кровь, растекаясь под лапами короткими кляксами.
В любой другой день это зрелище способно свести с ума. Нормального человека. Откуда-то слышится глухой стон, со скрипом покидающий горло и только когда Нечто поднимает голову ещё не до конца обёрнутую настоящей волчьей шерстью, ты понимаешь, что этот странный звук издаёшь сам. Оно делает одну единственную неуклюжую попытку пройти вперед, и ты настолько рад, что не различаешь остальных подробностей этого ужасно скроенного тела, что готов прыгать на месте. Выкинув вперёд длинную конечность уже успевшую обрасти острыми когтями, существо встречает преграду в виде перила, коротко вскрикивая и делая очередную попытку сдвинуться с места.

Скрытый текст

мвахаха, какой аккомпанемент такое и чудище

 Отправлено: 10.06.12 10:23. Заголовок: Kill me, i'm a m..

цитата:

Kill me, i'm a monster

- Саймон, я… – лёгкая заминка на том конце провода – Я убила оборотня. Кажется, убила, я не уверена… Не представляю, что нужно говорить в такой ситуации, - нервный смешок – тело в клубе «Noir», я спрятала его на цокольном этаже. Его никто не найдёт. Не должен найти.

У ночи ещё была фора в несколько часов. Просветлевшее небо, протянувшись на миллионы километров, уже поглотило остатки звёзд, придав кронам деревьев розовато-синий оттенок. Дорога была пуста, в открытые окна со свистом врывался холодный утренний воздух.
Рыжая девушка, иногда постукивая длинными пальцами по рулю, не отрываясь смотрела на убегающую вдаль серую полосу, надрезая густое пространство впереди сосредоточенным взглядом. К этому времени она была уже совершенно пуста, как бесхозная ваза, оставленная на много лет в закрытом сервизе. Сердце отбивало ровный и спокойный ритм, в голове ни единой мысли.
На заднем сидении, привалившись головой к обивке в синюю шашечку, спал мужчина. Он спрятал руки в карманы, спасаясь от промозглого холода салона. Печка мешала сосредоточиться, да и к чему она той, которая никогда не мерзнёт.
Чтобы хоть как-то занять мысли, Шай думала о том, что хорошо бы было уехать загород. У её семьи даже был домик в соседнем штате. Не бог весть, что конечно, но вполне подходит, когда от Детройта начинает тошнить особенно нестерпимо. Её родители купили его, как только, смогли полностью оплатить вклад за городское жильё.
Отец всегда мечтал о даче, лирически представляя себе, как его дочери будут бегать по бесконечным полям, летом засаженным молодой пшеницей, а к зиме такие пустые, что взор проваливался в никуда на много миль. Ивон разбила там сад, крошечный, насколько позволяли размер участка, и от самой подъездной аллеи, засаженный петушками-ирисов. Единственными цветами, которые были согласны существовать под присмотром её матери.
Они ездили туда несколько раз в год, однажды даже оставаясь на всё лето. Кажется, именно тогда она получила шрам на ладони, после того, как на спор с Тори забралась на клён возле дома. Спускаясь самым прозаическим образом, который известен каждому ребёнку от пяти до пятнадцати. Тогда весь остаток лета она провела в городской больнице, с сотрясением мозга и обязательными швами на распоротой руке. Убедившись, что она будет жить, Ивон со старшими сёстрами вернулись в деревню, а отец, приходивший каждый вечер, килограммами таскал в её палату самые разные фрукты и толстенные книги, половину из которых ей никогда было не съесть и уж конечно не прочитать. Тори осталась вместе с матерью и именно по ней Шай тосковала сильнее всего. Они никогда не созванивались и уж конечно не писали друг другу писем. От отца она знала, что «девочки» отлично проводят время и совершенно этим неудовлетворенная продумывала план мести, в это лето, зачитываясь Дюма и уже успев влюбиться в Эдмона Дантеса. А следующей осенью Тори умерла, и они больше никогда не ездили в тот дом, по какой-то до сих пор сокрытой от Шай причине. Ивон мечтала его продать, а потом будто и вовсе забыв о его существовании, спрятала ключи в нижний ящик здоровенного комода в спальне, похоронив под грудой негодной старой одежды.
Сидя в машине, Шай вспоминала то лето почти с грустью, смешанной с затаённой детской обидой, которая вместо того, чтобы исчезнуть осталась за подкоркой мозга со временем обрастая толстой плёнкой. Ей бы хотелось сейчас туда поехать. В тот дом. Взглянуть на то, что сделало время с большими комнатами, по утрам залитыми медным светом: с кроватями, которые они умолили отца отнести на чердак, в потолке которого было квадратное окошко, с мелкими выщербленными, и которое неизменно протекало во время дождей.
Мимо промчался Фольксваген жук, и чуть вздрогнув от нового звука, девушка пришла в себя, затолкав недавние мысли обратно в глубину. Опять вспомнила про нож, который вышвырнула из машины, только добравшись до лесозоны, и снова пожалела о глупом поступке. Как повествует, каждый, сколько-нибудь стоящий детективный сериал нового времени, именно по таким следам всегда находят убийц опытные полицейские, несомненно, совершающие в этот самый час утреннюю пробежку.
Став узкой, дорога вильнула вправо, стирая прочь всё очарование некогда пустынного пейзажа, впереди возник первый многоэтажный дом. Шай никогда раньше не бывала в этом районе, однако он действительно не многим отличался ото всех прочих существующих в этом городе. Тесно застроенные ряды домов смотрели в тёмные окна друг друга.
Припомнив, полученный от Фица адрес, она нашла глазами первый жёлтый указатель с номерами домов и свернула на ближайшую от въезда улицу. Стефан не очнулся и после того, как спотыкаясь на неровностях дороги нисан, пробежал ещё пятьсот метров, подрагивая на каждой ямке, вскоре остановившись возле очередного серого дома.
Труднее всего в этом предприятии, оказалось, уговорить бармена доверить её заботам Моури, даже после того, как для определённости она опрокинула на последнего добрую половину виски, надеясь, что запах алкоголя уверит Фица в том, что если бы не её оперативное вмешательство, он так и провалялся бы в бессознательном состоянии в коморке на четвёртом этаже. Сейчас она даже не могла с точностью вспомнить, чем именно довела его до состояний живого трупа, ударив по голове через минуту после того, как он, распахнув дверь, воззрился на не до конца перекинувшегося оборотня, спрятавшегося на лестнице. Кажется, это был торшер.
С невероятным до селе облегчением Шай нашла лифт работающим, и с трудом погрузившись вместе с висящим на её плече Стефаном в тесную коробку, нажала кнопку нужного этажа. Разорванная до локтя рубашка насквозь пропиталась кровью и болела так, что ей стоило огромных усилий сдерживать подступавшие при каждом движении слёзы. Эта тварь вцепилась в неё, как только Моури рухнул на пол, комично захватив воздух руками и издав такой грохот, что даже в тот момент она почувствовала руку провидения в том, что никто не услышал.
Избавившись от тяжёлого тела Стефана, которое сейчас, как ему и было положено возлежало на простынях бесконечной кровати в спальне, ещё с полчаса она просто бродила по большой квартире. С детским трепетом касаясь мягких диванных подушек и разглядывая редкие полотна, украшавшие стены гостиной, полотна в которых ровным счётом ничего не понимала. Найдя в кухне аптечку она скрупулёзно обработала рану на руке, которая к этому времени успела покрыться толстой кровавой коркой, и продолжила экскурсию.
В этом месте властвовал абсолютный порядок, которого никак не ожидаешь найти в мужской квартире. Однако здесь совершенно не чувствовалось женской руки, как это зачастую бывает в домах семейных пар, но и если бы ей пришлось отвечать на вопрос: существует ли здесь мужчина - она скорее всего ответила бы нет. На крупном кухонном столе в идеальном порядке выстроилась целая кавалерия пузатых баночек, а выцветшая от времени турка на плите источала слабый аромат застоявшегося кофе. Услышав в спальне какое-то движение девушка с лёгким сердцем покинула пустую кухню, вернувшись в единственную в этой квартире комнату, где был человек.
Стефан так же лежал на спине, поджав под себя худые ноги и раскинув поверх одеяла руки, грудная клетка спокойно поднималась в такт дыханию.
Груз вины за произошедшее этой ночью вернулся, набравшись новых сил и сейчас сверлил под рёбрами, мешая вздохнуть. Шай слишком хорошо помнила лицо оборотня, в момент, когда её нож на удивление мягко вошёл в мышцы шеи, и пока не представляла, как ей всё это забыть. Чтобы хоть как-то отвлечься она вернулась в ванную, набрав стакан ледяной воды захватила с собой полотенце, которое позже водрузила на горячий лоб Стефана с самым глубокомысленным видом, в душе не представляя что скажет ему, когда он очнётся.
Распахнув большое окно в комнату пробрался свежий ветерок, ещё пахнущий дождём.

Скрытый текст

Это вообще свинство заставлять меня всё придумывать. Твой черёд

 Отправлено: 20.06.12 20:40. Заголовок: Бе..

Бесконечный сон, наконец, подходит к своему логическому завершению. Последний раз вздрагивает невыразительный чёрно-белый узор, от ненависти к которому уже щипает в закрытых глазах. Он преследовал тебя всю недолгую ночь. Вздрагивал, провисал, подбегал близко-близко, или почти исчезал. Какой-то умник забыл погасить экран компьютера. Такое ощущение. От невыносимого скрежета невидимого металла медленно перекатывающегося в пронзительный затяжной вопль – ты просыпаешься.
Тело ещё не принадлежит тебе до конца. Впервые минуты ты даже сомневаешься, что оно твоё. Глаза остаются закрытыми в затылок бьют тупые игольные задницы. Сразу несколько. Лишь запахи, собравшиеся вокруг тесным кругом. Ориентация на местности возвращается, но кроме пресного утреннего духа в нём нет ничего. Ты взвешиваешь обе руки по очереди, сначала медленно приподнимая пальцы правой, сжимая их в неверный, слабый кулак и уже после левой, которая хоть и сильней, но тоже не твоя. Каждая весит по сто килограммов, и поднять её на сантиметр от кровати превращается в настоящее картео. В окно, которое ты сам никогда не оставляешь на ночь, но которое почему-то открыто сочится тяжёлый утренний воздух. Он путается в складках грузных штор и когда, наконец, проникает в помещение, уже не так свеж, тяжёл ещё на пару грамм. Напился пыли.
Стефан по-прежнему лежит на постели, вытянувшись во весь рост и пробуя шевелить руками уже совершенно по инерции поглаживая ладонь и поигрывая длинными тонкими пальцами. Глаза закрыты, а во рту язык прилип к нёбу, как старая полоска от мух. Боль, исходящая из затылка расползается по всему телу. Скрипя в ногах и, дёргая веками. Ты находишь удобное положение, и, даже дыша в половину сил, понимаешь, боль лишь слабеет. Не хочет уходить совсем.
События вчерашнего вечера возникают перед глазами ещё до того, как ты успеваешь подумать о том, что хочешь знать о них больше. Дом, бар, девушка с рыжими волосами. Следующим кадром они тащатся через весь в город, в больницу, как ты думаешь сначала, но она привезла тебя сюда. Ты более или менее очнулся, когда она, как последняя сумасшедшая накладывала на твой лоб мокрые повязки, такие вязкие и ледяные, что голова болела ещё сильнее. Сначала ты молчал, но понабравшись сил, устроил настоящую истерику, швыряя в потрёпанную незнакомку всем подряд, из того, что только можно найти под рукой. Не поздоровилось и пепельнице на прикроватной тумбочке. Её ты запустил последней, только потом, поняв, что если бы девица не была так проворна тяжёлое стекло размозжило бы ей череп. Хотя, какая тебе разница! Эта сука заслужила всего, что ты на неё «вылил» прежде, чем опять отрубиться. Уже до утра.
Как же она тебя разозлила! Зачем ударила по голове? Он был уверен в том, что это сделала именно она, но за мгновения до того, как боль, пробравшись во все уголки, повалила набок, он успел ещё разглядеть нечто, спрятанное в темноте лестницы.
Откуда она узнала, где он живёт? Безумие какое-то от начала и до конца.
И почему так болит голова?
Попытавшись пристать на локтях, Стефан повалился обратно в мягкость подушек, спутавшихся одеял и рук. Усилием воли, повернув голову, нашёл здесь предмет, своей недавней сильной ненависти. Рыжая лежала на самом краю постели, нарочно откатившись от него подальше и чуть-чуть не упираясь подбородком в налокотник стоящего рядом кресла, раскрытые ладони зажаты между колен, а рыжие завитки в беспорядке раскиданы по белоснежной подушке. Зрелище её волос, на наволочке на долю секунды его завораживает. Всё-таки какой-то невероятный цвет.
Некрасивая. Широкий рот, если присмотреться волосы свалялись в колтун у висков, рубашка в клетку застёгнута кое-как, на ногах носки ядовито розового цвета. На рубашке, под самым горлом – почти чёрное пятно, очертания которого теряются ниже. Вокруг полукругом ряд неровных мелких капель, почему – то очень напоминающих кровь, но думать об этом слишком сложно. Рука, повыше локтя перемотана толстым слоем бинта, из-под складок которого ещё проступают красные разводы. Совершенно непривлекательное зрелище, особенно, когда голова так и разрывается.
- Эй!
Появившаяся непонятно откуда брезгливость не позволяет тебе коснуться её, поэтому ты только пихаешь девушку локтём, задевая оголившееся белое плечо. Обязательно нужно попросить экономку сменить пастельное бельё.
И так ещё несколько раз, пока за минуту до того, как ты закроешь глаза от резкого разряда боли в голове, на тебя не воззрятся мутные глаза. Ещё прикрытые сонной дымкой, то ли печальные, то ли перепуганные насмерть.

 Отправлено: 25.06.12 12:11. Заголовок: - Ну и натворила же ..

- Ну и натворила же ты делов. Всего за один вечер, – Тори выдыхает в воздух сизый дым от недавно зажженной сигареты, и острое обоняние заставляет Шай поёжиться и отогнать навящивое облачко рукой. Сестра сидит на подоконнике, подогнув одну ногу под себя и распахнув окно настежь. Кажется, так и должно быть. Рыжие волосы, развиваясь по ветру и путаясь в шелке, друг друга спотыкаются и снова падают на плечи. На ней жёлтое платье и больше ничего. Нога, босая и грязная покачивается без ритма, в одно мгновение то ускоряя темп, то опять застывая.
- Ты уверена, что он мёртв? Ничего не хочу сказать, но ты ведь и сама знаешь, что Лара Крофт из тебя никакая. Посмотри, до сих пор трясутся руки, - Неопределённым жестом она взмахивает кистью, указывая то ли на рану на запястье, то ли на всю Шай целиком. Такой простой жест наполнен, невероятной дозой презрения, хоть лицо призрака ни на миг не меняется, она чувствует это подсознательно, желая скрыться и больше не видеть, уставивившихся куда-то карих глаз.
За окном уже давно утро. Небесная прослойка так легка и невзрачна, что голубое ещё проигрывает розовому. Странный оттенок, как химический кисель, который им давали в школе.
- Я тоже сегодня об этом много думала, мне кажется, я бы смогла. В этом нет ничего такого. В том смысле, что рано или поздно сделать бы это пришлось. Не этот парнишка, так кто другой, - Тори пожимает плечами, не замечая как будто, как наполовину скуренная ветром сигарета обжигает маленькие пальчики.
- Ты ведь их до чертей боишься. Ладно тебе, меня не обманешь. Зря ты возишься с этим парнем, он может стать проблемой. Он что-то помнит. Подумай, что сделает Саймон если узнает, что ты раскрыла секрет, а ведь этот тебе даже не друг.
Тори соскальзывает с подоконника и голые пятки со шлепком опускаются на холодный пол. Жёлтой платье разорвано на спине, и из-под большого банта, как у куклы, виднеется кусок оголенного тела.
- Красивый, - детская рука дотрагивается до спящего Стефана, отводя волосы со лба и когда тот, щурясь от холода, перекатывается на другой бок, Тори заливается чуть слышным смехом. Он душит её несколько секунд и смолкает, так же неожиданно, как и пришёл, разом стихая.
- Мне нравится его нос. Только посмотри на это, - Девочка опять касается лица мужчины, теперь сосредоточив всё свой внимание на горбинке, поглаживает крылья носа и как будто даже краснеет, стоит ему вновь попытаться уйти от этого прикосновения.
Шай лежит на кровати рядом, широко открытыми глазами взирая на силуэт сестры, который не отбрасывает никакой тени на стену, что находится сзади. Та ещё какое-то время забавляется, прикасаясь к лицу мужчины, в чью квартиру они вместе забрались по чистой случайности. Чему-то улыбается в полутьме опущенных штор, и иногда таким знакомым до безобразного ужаса движением, отбрасывает волосы с лица. Когда ей хочется от всего этого отвернутся, руку пронзает боль и прежде, чем наваждение ускользнёт, взгляд Шай возвращается к лицу Тори. Знакомые черты причудливо искажаются.
В окно льётся тот же неяркий свет, и проникает запах жжёной бумаги и табака от сигареты соседа, который только что закрыл свою балконную дверь. Когда она наконец понимает, где находится вскочить с постели оказывается делом считанной секунды, и плевать, что рука опять разразилась мистической болью. Почему она ещё не зажила? Запутавшись в скатавшихся во сне простынях, она чуть не делает кульбит, и почти падает на кресло рядом. Стакан с холодной водой, который она принесла, прежде, чем уснуть выворачивается, разливая остатки влаги на простыни и пол, обдавая брызгами и Стефана заодно.
- Зараза! Прости…. те, - Его глаза уже опять закрыты, но нет никаких сомнений в том, что он проснулся и она действительно не имеет представления, что нужно говорить, а потом, подумав, выливает всё, как на духу. Заранее продуманная идеальная ложь.
- Как вы себя чувствуете? Фиц дал мне этот адрес, я привезла, Вас из клуба под утро, больше было некому. Стефан, вы выпили лишнего, уж не знаю, чего именно, - Когда её излияния прерывает глухой стон, Шай замолкает, - Голова, да?
Не дождавшись ответа, она встаёт с кресла, и наспех поправив волосы и застегнув рубашку до самого горла, обходит большую кровать кругом.
- Извините, что вот так уснула. Уверена, дальше вы справитесь без меня, а я должна вернуть машину.Чёрт, уже давно была должна вернуть.
Электронные часы в коридоре показывают начало восьмого утра.
- И уж поверь, теперь я постараюсь с тобой больше даже не встречаться.
Шёпот такой тихий, что Рыжая уверена, что Стефан её не слышит, однако из всего сказанного в этой комнате, это обещание единственная правда, прозвучавшая только для её собственных ушей. И уж его она постарается исполнить.